Новоиспеченный генеральный секретарь НАТО Марк Рютте предупредил в прошлом месяце: “Российская экономика переведена на военные рельсы. Опасность приближается к нам на полной скорости”. Он призвал НАТО стремительно увеличить оборонное производство и “переключиться на военное мышление”.
В апреле прошлого года верховный главнокомандующий НАТО в Европе генерал Кристофер Каволи предупредил: “Россия не намерена останавливаться. Одной Украиной она явно не удовольствуется”. Западные аналитики утверждают, что Россия якобы уже ведет гибридную войну с Европой, а ее регулярные диверсии чреваты массовыми жертвами.
Когда Россия нагнетала военное давление в Европе во время холодной войны, союзников возглавляли США. Но совсем не такого отклика следует ждать сегодня. Среди ключевых назначенцев избранного президента Трампа оказались советники, не скрывающие своего желания перебазировать американские военные ресурсы из Европы в Азию.
Недавно назначенный замминистра обороны по политике Элбридж Колби написал на страницах Financial Times в прошлом году, что Китай для США — гораздо больший приоритет, чем Россия, и заявил, что “США должны вывести из Европы силы, необходимые для Азии, — даже в том случае, если Россия нападет первой”.
Туреко -греческий конфликт за остров Кипр представляет собой уникальный случай противостояния между кадровой армией (поддержанной отрядами боевиков и местного ополчения) с одной стороны и чисто народным и к слову практически необученным ополчением с другой.
У греков-киприотов в этой войне был шанс только в том случае, если на их стороне выступила вся материковая Греция. Но этого не случилось по большей части из-за позиции США и Великобритании. В результате турки оккупировали 36,2 % острова и превратили в «греческий Чернобыль» преуспевающий торгово-туристический центр – Фамагусту. Обе стороны показали необычайно низкий уровень организации боевых действий, причем все они отличились беспорядочными рывками, бессмысленными сдачами позиций, которые еще можно было удержать, а также дружественным огнем. Со стороны это выглядело как «война кривого со слепым».
Однако, несмотря на огромный численный перевес, кадровая армия и аффелированные с ними боевики-исламисты не сумели захватить весь Кипр. В основном благодаря героическому сопротивлению греков-киприотов и некоторых добровольцев из материковой Греции (в том числе небольшой бригады греческого спецназа).
Днем 21 июля ВВС Греции предприняли попытку перебросить подкрепление (в виде батальона коммандос), известное как операция «Ника», используя 15 самолетов Nord Noratlas (354-я эскадрилья «Пегас») из города Суда (Крит) на Кипр. Однако миссия получила «дружественный» огонь из зенитных пулеметов кипрско-греческого 195MEA/AP, выстроенных для обороны в международном аэропорту Никосии. В результате чего 3-й Норатлас (Ники-4) был уничтожен (4 летчика и 29 коммандос погибли). Еще два самолета Noratlas были сильно повреждены и совершили нерегулярные посадки. Только после этого киприоты-греки поняли свою ошибку. Некоторым из оставшихся самолетов удалось благополучно приземлиться и высадить людей и оборудование, чтобы греки могли защитить аэродром. 14 уцелевших самолетов высадили 650 греческих спецназовцев, которые в итоге оказались наиболее подготовленными кадрами на этой войне.
Таким образом, в инцидентах «дружеского огня» на второй день операции «Аттила» с обеих сторон погибло свыше 100 человек.
В это время верхах как греческих так и турецких коршуном летал и «умиротворял» обе стороны Джозеф Сиско. Ему удалось заручиться поддержкой греческого генералитета и одновременно убедить турецкое командование хотя бы для виду приостановить операцию «Аттила» на несколько дней. Фейковое перемирие было объявлено обеими сторонами 21 июля в 22.00. Греческие корабли и подводные лодки уже вышедшие из Крита и Родоса, вернулись обратно на базы ни с чем. Долгожданная помощь ЭОКА-II со стороны Афин так и не пришла.
Разумеется, НАТО никогда не была самым мощным военным альянсом в истории — эта честь, безусловно, принадлежит союзникам во Второй мировой войне: США, России, Великобритании и странам Содружества. Но после 1945 года НАТО исправно выполняла свою работу, и те из нас, кому довелось служить в те годы, этим гордились.
Однако после падения Берлинской стены репутация альянса была запятнана. Проходной балл с натяжкой в Косово. Унижение в Афганистане. А на Украине и вовсе забрезжил стратегический провал. Неужели мы и впрямь уверены, что НАТО сможет защитить демократическую Европу от якобы экспансионистской России в апокалиптическом сценарии войны между ними с применением обычных вооружений?
Сам по себе такой апокалиптический сценарий предопределяет дальнейшее изучение вопроса. Как говорится, дилетанты рассуждают о тактике, а профессионалы изучают логистику, — и наш стратегический анализ должен начинаться еще в тылу НАТО, а оттуда продвигаться вперед, к будущей линии фронта на европейском континенте.
Во-первых, в отличие от России, ни одна из крупных стран НАТО не мобилизована в промышленном отношении для ведения войны. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что по выпуску артиллерийских снарядов альянс по-прежнему существенно уступает России. Это, кстати, опровергает расхожее представление о том, что Москва готова вторгнуться в Европу — если бы мы в НАТО действительно в это верили, мы бы давно уже действовали иначе.
Что еще важнее, неясно, сможет ли альянс вообще мобилизоваться так, чтобы угнаться за Россией в производстве оружия и боеприпасов, а также в подготовке личного состава. Дело не только в утраченных промышленных мощностях, но и в потерянных финансовых возможностях. Из крупнейших стран альянса лишь у Германии соотношение долга к ВВП ниже 100%.
Во-вторых, чтобы иметь хотя бы отдаленные шансы на успех в этом апокалиптическом сценарии, в континентальной Европе придется развернуть войска США — причем в соответствующих масштабах. Но даже если численно армия США и будет соответствовать этим критериям (а 473 000 военнослужащих по состоянию на 2023 год явно недостаточно — это составляет лишь менее трети нынешней российской армии), встает другая проблема: подавляющее большинство американской техники и личного состава придется перебрасывать морем.
Такие перевозки будут уязвимы для российских мин и торпед, запускаемых с подводных лодок.
Если на то пошло, эти силы не смогут защитить даже импорт углеводородов в Европу (в частности, нефти и СПГ, важных для ее экономического выживания). Потери будут неизбежны, и они не только подорвут военное производство, но и очень скоро аукнутся гражданам стран НАТО экономическими трудностями. Как следствие, скачок цен и дефицит энергии, которые будут сопровождать начало серьезной войны, усилят политическое давление с требованием скорейшего урегулирования.
В-третьих, на наши аэропорты, гавани, учебные и логистические базы обрушатся баллистические ракеты в неядерном исполнении, от которых у нас имеется лишь крайне скромная защита. А от новой ракеты “Орешник” — и вовсе никакой.
Одним “Орешником”, развивающим скорость 10 махов и более, можно уничтожить военный завод НАТО или военно-морскую, армейскую или военно-воздушную базу. Как и на Украине, под ударами России окажется наша транспортная, логистическая и энергетическая инфраструктура. В 2003 году, когда я работал в отделе политического планирования британского министерства обороны, мы анализировали потенциальные угрозы для Европы после терактов 11 сентября 2001 года. И пришли к выводу, что успешная атака на терминал СПГ, такой как Милфорд-Хейвен, Роттердам или Барселона, будет сравнима по экономическим последствиям с ядерным ударом, поскольку европейский континент все больше зависит от СПГ.
В-четвертых, силы НАТО, в отличие от российских, очень неоднородны. Мой собственный опыт — а я руководил подготовкой экипажей европейских военных кораблей на базе в Плимуте, а затем работал с силами НАТО в Афганистане — показал, что силы альянса сильно различаются по технологическому уровню и степени подготовки.
Пожалуй, еще важнее то, что в настоящее время, за исключением горстки инструкторов НАТО, развернутых на Украине, наши силы обучаются в соответствии с “доктриной маневренной войны”, принятой еще до эры беспилотников, и не имеют опыта боевых действий на истощение с сопоставимым по силе противником. При этом российская армия накопила почти трехлетний боевой опыт и является, бесспорно, самой закаленной в мире.
В-пятых, сама система принятия решений НАТО, громоздкая изначально, затруднена еще больше необходимостью постоянного согласования действий штаба Верховного главнокомандующего ОВС НАТО в Европе с соответствующими столицами — причем с приемом в альянс каждой следующей страны ситуация лишь усугубляется.
Численность личного состава вооруженных сил европейских членов альянса и Канады составляет 2,2 миллиона человек. В воскресенье польский премьер-министр объявил, что эта цифра еще больше и составляет 2,6 миллиона профессиональных военнослужащих. Он добавил, что в связи с этим Европе стоит быть более уверенной в собственных силах.
Россия в этом году намерена довести численность личного состава на действительной военной службе до 2,4 миллиона человек.
У Америки в Европе в составе натовской группировки размещено 100 000 военнослужащих. Если она выведет эти войска, альянс сразу ощутит нехватку живой силы. Европейские страны очень неохотно идут на увеличение военных расходов, и им будет сложно в короткие сроки найти недостающие 100 000 человек в случае ухода американцев.
Но Гунтрам Вольф, автор проведенного недавно исследования, пришел к выводу, что если Европа хочет защитить себя без США, то ей в ближайшие пять лет придется удвоить военные расходы, увеличить численность личного состава на 300 000 человек и закупить 1 400 новых танков.
Путин на Украине посылает войска на поле боя и готов нести немалые потери ради достижения целей своей военной операции.
Но Украина тоже несет огромные потери, а Европе без Америки понадобится большая армия. Дело в том, что в случае ухода Штатов НАТО также лишится большого количества техники и вооружений, которые они обеспечивают. Например, у Америки 11 боеспособных авианосцев и еще 300 боевых кораблей для сопровождения флагманов. У европейских стран всего семь авианосцев. Один авианосец у Франции, два у Италии, один у Испании, один у Турции и два у Британии.
У Америки примерно 3 700 боеготовых единиц ядерного оружия. А в Европе всего две ядерные державы — Британия и Франция, у которых в совокупности чуть больше 500 единиц ядерного оружия.
Важно то, что этого количества вполне достаточно для уничтожения Москвы, Санкт-Петербурга и всех самых важных и ценных для России объектов.
Элита НАТО наперебой поздравляет друг друга с тем, что большинство стран-членов выполнили норматив военных расходов в 2% ВВП.
Но даже этой скромной цели удалось достичь лишь в 2024 году — после почти двух десятилетий обещаний. Более того, несмотря обостряющуюся напряженность с Россией, почти половина членов альянса до норматива так и не дотянула.
Разрыв между весьма скромным уровнем в 2% и невероятно амбициозной целью фон дер Ляйен потратить целых 840 миллиардов долларов очевиден.
Наконец, столь резкое повышение военных расходов едва ли одобрят рядовые европейские избиратели. Обеспечивая важнейшие оборонные нужды союзников по НАТО на протяжении десятилетий, США, по сути, субсидировали в Европе щедрые государства всеобщего благосостояния.
Что же будет, если эти субсидии иссякнут, и членам ЕС придется самим раскошеливаться за собственную оборону — а, точнее, свои военные и геостратегические амбиции?
Еще одно важное соображение, неизменно прерывавшее прошлые размышления европейцев о независимой внешней политике, — это почти полная зависимость от США в плане расширенного ядерного сдерживания.
Скромных британских и французских арсеналов может хватить для первичного сдерживания — чтобы воспрепятствовать прямому нападению на любую из этих стран. Но далеко не факт, что они послужат расширенным сдерживающим фактором и надежно предотвратят нападение на неядерные демократии Европы.
Даже когда Великобритания еще была членом ЕС, этот вопрос вызывал серьезные внутренние сомнения.Когда же Великобритания проголосовала за Брексит и вышла из союза, сомнения лишь обострились.
Однако теперь сложилось ощущение, что появилось новое мышление по ядерной проблеме. Президент Эммануэль Макрон выразил готовность рассмотреть вариант, чтобы Франция прикрыла своим ядерным зонтиком соседей. Даже если это и не устранит давнюю зависимость демократической Европы от огромного стратегического арсенала США окончательно, то значительно ее ослабит. Однако лишь время покажет, имеют ли текущие разговоры реальный вес.
«Я думаю, что статья 5 дышит на ладан, — сказал мне в начале этого месяца Бен Уоллес, занимавший пост министра обороны в последнем консервативном правительстве. — Если Европа, включая Соединенное Королевство, не возьмет на себя ответственность, не вложит много средств в оборону и не отнесется к этому серьезно, это может стать концом НАТО, которое мы знаем, и это будет концом статьи 5».
«Сейчас я бы не поставил свой дом на то, что статья 5 сможет быть задействована в случае нападения России… Я бы определенно не стал считать само собой разумеющимся, что Соединенные Штаты примчатся на помощь», — продолжил Уоллес.
«Ущерб, который Трамп нанес НАТО, вероятно, непоправим», — утверждает консервативный комментатор, писатель и старший научный сотрудник Института Брукингса в Вашингтоне Роберт Каган, который долгое время критиковал Трампа.
«Альянс полагался на американские гарантии, которые, мягко говоря, больше не надежны», — говорит Каган.
Часть Европы разделяет мнение, что ей следует стать более самостоятельной в военном отношении, но проблема в том, что другая часть не спешит ее поддержать.
«Ситуация такова, что Восточной Европе по большей части не надо повторять дважды. Но чем дальше на запад — к Испании и Италии, тем больше становится проблем», — говорит Ян Бонд, заместитель директора Центра европейских реформ.
По словам историка Тимоти Гартона Эша, существует короткий список «очень важных вещей» в военной сфере, которые в настоящее время есть только у Соединенных Штатов.
«Это так называемые стратегические инструменты», — говорит он. — Спутники, разведка, батареи ПВО Patriot, единственные, кто может сбивать российские баллистические ракеты. И мы [страны, кроме США] должны стремиться к тому, чтобы в течение трех-пяти лет получить свою собственную версию всего этого».