Москва. 2 мая. INTERFAX.RU — Москва не стала вручать повестку бывшему президенту СССР Михаилу Горбачеву, которого Вильнюсский окружной суд пригласил выступить в качестве ...
// news.mail.ru
«Сегодня Вильнюсский окружной суд получил извещение от министерства юстиции Литовской Республики о том, что министерство юстиции РФ отказывается предоставлять правовую помощь в связи с вручением документов Михаилу Сергеевичу Горбачеву», — цитирует агентство BNS пресс-релиз властей Литвы.
В нем отмечается, что Москва мотивировала отказ положением договора между Россией и Литвой, в котором говорится, что
правовая помощь не оказывается в случае, если это может навредить суверенитету, безопасности страны, или противоречить основным законодательным принципам государства.
19 января Горбачев заявлял, что не намерен ни очно, ни заочно участвовать в судебном процессе в Литве по январским событиям 1991 года. «К тому, что я говорил ранее по этому вопросу, мне добавить нечего», — ответил Горбачев на соответствующий вопрос «Интерфакса».
Литва хочет опросить Горбачева
Литовский суд в октябре 2016 года постановил опросить экс-президента СССР в качестве свидетеля. Просьбу подали сын погибшего во время январских событий 1991 года Аполинараса Повилайтиса Робертас Повилайтис и его адвокат. Сам Горбачев ранее отрицал, что давал приказ стрелять в Вильнюсе.
Просьба о правовой помощи Минюсту России была направлена в ноябре прошлого года. Статус специального свидетеля предоставляется лицу, когда его опрашивают по поводу его действий, но оснований для предъявления обвинений недостаточно.
Пять лет назад, когда литовские прокуроры проводили досудебное расследование, Россия также ответила отказом на просьбу опросить Горбачева.
Следствие ведет Вильнюс
По версии литовских властей, при попытке штурма советскими военными 13 января 1991 года телебашни и здания Комитета радио и ТВ в Вильнюсе погибли 14 человек, 31 получил тяжелые ранения, более 1000 человек получили ранения других степеней тяжести.
Это дело — одно из крупнейших по своему объему и количеству обвиняемых дел в истории судов независимой Литвы.
На скамье подсудимых — два человека, еще более 60 обвиняемых привлечены к суду заочно. Они обвиняются в военных преступлениях и в преступлениях против человечности. Пострадавших в этом деле — почти 500, свидетелей — около тысячи. Дело состоит из 709 томов, один лишь обвинительный акт — из 13 томов.
В 1999 году в деле о событиях 13 января за создание антигосударственных организаций и другие преступления шесть человек получили тюремные сроки.
чисто для напоминания, что за события -
В настоящее время идет много разговоров о планах по расчленению России; некоторые политики утверждают, что подобные сценарии уже составлены и оплачены.Примером для таких действий может служить успешный план по развалу СССР. В книге В.Н. Шведа, автора известного, получившего признание читателей исследования «Тайна Катыни», рассказывается, как сценарий по расчленению единой страны был отработан в свое время в Литве. В.Н. Швед владеет эксклюзивной информацией на этот счет, поскольку жил и работал тогда в Вильнюсе, занимая пост второго секретаря ЦК Компартии Литвы и являясь депутатом Верховного Совета Литвы.В литовских событиях 1990 – 1991 гг. в ход было пущено все: умелая агитация сепаратистов, массовые беспорядки, но самое главное – были опробованы варианты различных провокаций, которым Москва не смогла противостоять.
// books.google.com
Бывший лидер боевиков "Саюдиса" и министр обороны Литвы, бывший заключенный Аудрюс Буткявичюс не знает, кто в январе 1991 года стрелял в мирное население с вильнюсской телебашни
// www.ng.ru
- То есть вы это отслеживали, пользуясь своими спецсредствами?
- Разумеется. Я создавал эту военную организацию. Меня тогда называли "врагом советского общества номер один" и обвиняли в создании нелегальных вооруженных формирований на территории Советского Союза. Мы первыми занимались организацией таких "нелегальных вооруженных формирований" на государственном уровне. Если где-то и когда-то были банды, то я все же был государственным чиновником и одновременно членом парламента республики. Но дело не в том, что мы делали свой официальный департамент, а в том, что мы знали о соответствующих приготовлениях и думали о том, как защищаться.
По образованию я врач, и мне пришлось профессионально интересоваться психологическими операциями и проведением психологической войны. В данной ситуации эти знания пригодились.
Конфликт сам по себе имеет составные части: существует физическая часть конфликта, вооруженная часть, но есть и информационно-психологическая составляющая...
Второй задачей было не показать себя террористами и бандитами, какими нас рисовала советская пресса для компрометации перед Западом. Я в то время располагал информацией о методике организации обороны, которая опирается на гражданское население, осуществляя акты неповиновения.
- Откуда вы получили эту информацию?
- Из института Эйнштейна в США, руководимого профессором Джином Шарпом. Этот институт как раз занимался такими разработками. Я начал поддерживать с ними контакты и получил нужные мне материалы. Кроме того, у меня были свои мысли на этот счет. Ведь любая власть опирается на поддержку людей и имеет в этом смысле соответствующие ресурсы. Главный ресурс власти - это доверие масс. И если обладающие властью наносят удар по этому главному ресурсу, то они теряют власть. Чтобы этого не произошло, используют акции неповиновения - как в случае оккупации, так и в случае, если демократическая власть в стране захватывается представителями тоталитарного режима. Я соединил тогда разработки института и свои мысли, и мы создали структуру, которая могла бы привлечь и поднять гражданское население в том случае, если против Литвы будет использована сила.
Тогда - в июне, июле, августе 1990 года - в республике происходили постоянные стычки между сторонниками восстановления независимости и внутренними войсками Советского Союза, которые как бы защищали имущество Компартии Литвы, которой руководили Бурокявичюс и Ермалавичюс.
- Они защищали СССР от сепаратизма...
- Хорошо... Они защищали от сепаратизма. А на другой стороне стоял я со своей методикой гражданского неповиновения. Тем летом их приготовления были хорошим полигоном для апробирования моей системы гражданской обороны. Один пример приведу для наглядности. Компартия Литвы (Бурокявичюс и Ермалавичюс, которые, как Шиллер и Гете, всегда вместе) объявляет Дом печати своей собственностью. Они посылают на охрану этого здания своих людей, а я - своих.
- В конце 1990 года мы уже знали, что против нас будет употреблена сила. Я знал о многих приготовлениях: когда прибудут Ачалов, Варенников, Овчаров, когда приземлятся псковские десантники...
- Я вам расскажу о своих переговорах в Генштабе в сентябре 1990 года с генералом Моисеевым. Он тогда был начальником Генштаба и моим партнером по переговорам. Так вот, он просто дал мне понять, что мы ломимся в открытую дверь. У них в штабе, по его словам, уже тогда были готовые документы на случай отделения Прибалтики, и они уже обсуждали статус военных баз в Литве. А ведь это было в 1990 году, когда по советским законам Литва еще являлась частью Союза.
- Вы хотите сказать, что в Москве уже были проекты договоров с будущим правительством независимой Литвы об организации на территории этого государства российских военных баз?
- Да. Правда, тогда они предполагали, что у нас будет статус страны Варшавского договора или что-то в этом роде. Они уже смирились с тем, что Литва выходит из Союза, и пытались удержать ее хотя бы в качестве союзника. У нас были совершенно другие планы, а московские генералы вынашивали именно эту идею. Политиканы в Москве еще кричали о едином союзном пространстве, а военные уже понимали, что Литва уйдет, и пытались смягчить худший вариант. В Политбюро это тоже понимали и думали о том, как лучше, с меньшими потерями использовать создавшуюся ситуацию. Вся игра была не в Литве, а в Москве. Именно здесь планировалось, когда, где и что предпринять.
Началось с того, что в Литву прислали специальные подразделения КГБ. Я впоследствии разговаривал со многими офицерами КГБ, и они мне восстановили всю картину тех событий. Уже с августа в Риге сидела специальная команда КГБ, наделенная полномочиями готовить условия для главных действий. Их перебрасывали в Литву скрытно, как на вражескую территорию, хотя границ не было. Мы все это фиксировали. Кроме того, мы видели, что идут мероприятия по подготовке мирового общественного мнения. В Литву тогда подсылали очень много журналистов.
- Так, значит, со стороны башни тоже вели огонь? Кто же оттуда стрелял, если там были только ваши люди?
- Этого я сказать не могу, но мои люди стрелять не могли. У них был приказ ни в коем случае этого не делать.
- Прокуратура в ходе обследования жертв, убитых из огнестрельного оружия на площади, пришла к выводу, что пули их поразили сверху вниз, а не по прямой. Значит, стреляли в этих людей не бойцы "Альфы", а люди с башни...
- Повторяю: я знаю о существовании фильма и этих трасс, которые идут как снизу, так и сверху от башни, но подтвердить, к сожалению, этого не могу, так как сам фильма не видел. Могу лишь еще раз повторить, что мои люди стрелять не могли, не имели права.
- Это я понял, но кто стрелял с башни и убил мирных жителей? Вам было это невыгодно, "Альфе" - тоже невыгодно. Может, существовала какая-то третья сила, которой это было выгодно?
- Этого я сказать не могу.
И потом оружия-то у нас практически не было: несколько автоматов и пистолетов, да еще какая-то мелочь. Что мы смогли бы сделать этим оружием против регулярных и вооруженных до зубов советских частей?