...
— Иногда, чтобы понять какие-то вещи, надо вернуться к истокам. В 2018 году была принята государственная программа развития образования в Российской Федерации, по-моему, до 2025-го. Там цели и задачи были описаны и, соответственно, бюджет. Много страниц, много миллиардов на то, на другое построчно расписано на каждый год. Вот это все мы потратим и что-то должны получить. И цифры. В той версии, которая была принята в 2018 году, открытым текстом с цифрами было написано, что в результате действий этой программы Россия должна увеличить свое отставание от развитых стран в области образования.
— Как так?
— Там, конечно, было написано, что мы идем вперед, прочие бла-бла-бла и цифры.
И если отложить в сторону слова про вперед, а смотреть только на цифры, то будет видно, что мы намерены идти назад. И это было очень прозрачно. Сейчас там на сайте уже другая версия висит, но и ту можно найти в архивах и почитать.
Эта программа полностью расписывала федеральные траты на образование в стране. Мы на закупку долларов в наши суверенные фонды, которые у нас благополучно конфисковали, тратили больше, чем на все федеральное образование в стране. В 2018 году мы американскую систему образования финансировали лучше, чем свою. Это к вопросу суверенитета.
Сейчас если вы откроете цели и задачи новой программы, то, убрав шелуху и канцеляризмы, увидите, что авторов программы устроит любой результат, который будет достигнут в результате ее выполнения. Если вы думаете, что я вру или передергиваю, зайдите на официальный сайт госпрограммы развития образования и почитайте.
Дальше. Где-то я видел
цитату Садовничего конца 2023-го о том, что за последние два года физику и математику на ЕГЭ выбрали на 35 процентов ребят меньше, чем за предыдущие два года. И это тенденция. В результате мы можем констатировать, что программа развития образования в Российской Федерации успешно выполнена теми, кто ее писал и реализовывал. Физику и математику ребята выбирают все меньше и меньше, в итоге мы отстаем.
...
— Но свои выпускники педагогических вузов в школе долго не задерживаются или вообще в нее идти работать не хотят. Учителей не хватает, нанимают иностранцев. И как они будут встраиваться в эту новую программу, о которой вы говорите?
— Оперативно никак.
По данным Голиковой, у нас нехватка 11 тысяч учителей, по исследованиям Плехановского университета, по-моему, 500 тысяч (по данным исследования центра экономики непрерывного образования РАНХиГС, число свободных вакансий в школах превышает число занятых в общеобразовательной сфере работников на 3,1% — прим. ред.), по данным учительского сообщества, 800 тысяч.
Сравните цифры. Учительское сообщество говорит, что нам не хватает 800 тысяч педагогов, госпожа Голикова — что 11 тысяч. Даже если правда где-то посередине, это все равно жесть. Когда человек, который на высоком уровне произносит цифру в 11 тысяч, что мы можем думать? Может быть, ее ввели в заблуждение или она закопалась в документах и ошибочно озвучила не ту цифру, но корректировок не было. Вывод.
Поменяется ли что-то в этой сфере, пока ее курирует госпожа Голикова? Нет. И дело, может быть, даже не в ней лично. Та команда, которая строила всю эту систему — и образовательную, и кадровую, — управляет ими последние 20 лет.
И до тех пор пока эта команда на месте на самом верху, никто не скажет, что это было сделано неправильно. Наоборот, скажут, что все сделано правильно, все идет по плану и мы молодцы. Почему? Потому что, повторюсь, все премии получены, ордена розданы, продвижения по службе состоялись. И даже если сам министр Котяков хочет сделать что-нибудь другое, у него есть руководитель по вертикали, та же самая Голикова, к которой он должен прийти и сказать: «Вы все делали неправильно, я лучше вас знаю, как надо». Ну было уже таких, наверное, штук 18, а Голикова все там же.
Почему не хватает учителей? Элементарно же все. Потому что курьер на велосипеде получает 150 тысяч, а учитель — 30 тысяч, и нам политически невыгодно, чтобы учитель получал больше, иначе регуляторика была бы другая. Вот и все! Если в Москве учитель официально получает больше 30 тысяч, то хороший качественный репетитор, которой работает меньше, получает больше даже московского учителя, «умирающего» в школе.
То есть работа в школе для хорошего педагога — это расширение своей рекламной воронки для репетиторства, с которого он получает больше денег, тратя меньше сил и нервов. Он приходит, рекламирует себя как учитель, а потом зарабатывает как репетитор.
Но должно же быть наоборот: основные деньги я получаю как преподаватель, неважно, вузовский или школьный, и маленькие получаю как репетитор, занимаясь с лучшими детьми, которым нужно стать еще лучше. А сейчас получается, что школа образования не дает, я прихожу туда, чтобы напрягаться с этим немотивированным сообществом детей, которые в массе своей не понимают, зачем им учиться, рекламирую себя там, а потом зарабатываю как репетитор с детьми, чьи родители хотят, чтобы их отпрыски хоть что-то знали и кем-то стали.
Я утрирую, конечно, но в целом пирамида повернута неправильно. Можно ее повернуть по-другому? Можно. Но это все настройка экономики не на уровне региона, не на уровне отдельной школы, а на уровне государственной политики.